Эле́гия (греч. ελεγεια) — жанр лирической поэзии; в ранней античной поэзии — стихотворение, написанное элегическим дистихом, независимо от содержания; позднее (Каллимах, Овидий) — стихотворение грустного содержания. В новоевропейской поэзии элегия сохраняет устойчивые черты: интимность, мотивы разочарования, несчастливой любви, одиночества, бренности земного бытия, определяет риторичность в изображении эмоций; классический жанр сентиментализма и романтизма («Признание» Е. Баратынского).

Стихотворение с характером задумчивой грусти. В этом смысле можно сказать, что бо́льшая часть русской поэзии настроена на элегический лад, — по крайней мере, исключая поэзию новейшего времени. Этим, конечно, не отрицается, что в нашей поэзии есть превосходные стихотворения иного, не-элегического рода. Первоначально, в древне-греческой поэзии Э. обозначала определенную форму стихотворения, именно двустишие: гекзаметр-пентаметр. Имея общий характер лирического размышления, Элегия у древних греков была весьма разнообразной по содержанию, например, печальной и обличительной у Архилоха и Симонида, философской у Солона или Теогнида, воинственной у Каллина и Тиртея, политической у Мимнерма. Один из лучших греческих авторов Э. — Каллимах. У римлян Э. стала более определенной по характеру, но и более свободной по форме. Сильно возрасло значение любовных Э. Знаменитые римские авторы Э. — Проперций, Тибулл, Овидий, Катулл (их переводили Фет, Батюшков и др.). Впоследствии был, пожалуй, только один период в развитии европейской литературы, когда словом Э. стали означать стихотворения с более или менее устойчивой формой. Это именно под влиянием знаменитой элегии английского поэта Томаса Грея, написанной в 1750 г. и вызвавшей многочисленные подражания и переводы, едва ли не на всех европейских языках. Переворот, произведенный этой Э., определяют, как наступление в литературе сентиментализма, сменившего ложноклассицизм. В сущности же это было возвращением поэзии от рассудочного мастерства в однажды установленных формах к подлинным истокам внутренних художественных переживаний. В нашей поэзии перевод Жуковским элегии Грея («Сельское кладбище»; 1802) определенно положил начало новой русской поэзии, окончательно вышедшей из пределов риторики и обратившейся к искренности, интимности и глубине. Эта внутренняя перемена отразилась и в новых приемах стихосложения, введенных Жуковским, который является, таким образом, родоначальником новой русской поэзии, — и, само собой, одним из великих её представителей. В общем духе и форме элегии Грея, т.-е. в виде больших стихотворений, исполненных скорбного раздумья, написаны стихотворения Жуковского, названные им самим элегиями: «Вечер», «Славянка», «На кончину кор. Виртембергской». К элегиям причисляют и «Теон и Эсхил», его же (это, вернее, элегия-баллада). Элегией назвал Жуковский свое стихотворение «Море». Вообще, в первой половине XIX в. поэты любили давать своим стихотворениям название элегии, особенно Батюшков, Боратынский, Языков и др.; впоследствии оно вышло из моды. Но элегическим характером проникнуты многие стихотворения наших поэтов. Да и в мировой поэзии вряд ли найдется поэт, у которого бы не было элегических стихотворений. В немецкой поэзии знамениты «Римские элегии» Гете. Элегиями же являются стихотворения Шиллера: «Идеалы» (в переводе Жуковского «Мечты»), «Resignation», «Прогулка». К элегиям принадлежит многое у Матиссона (Батюшков перевел его «На развалинах замках в Швеции»), Гейне, Ленау, Гервега, Платена, Фрейлиграта, Шлегеля и мн. др. У французов элегии писали: Мильвуа, Дебор-Вальмор, Каз. Делавинь, А. Шенье (М. Шенье, брат предыдущего, перевел элегию Грея), Ламартин, А. Мюссе, Гюго и др. В английской поэзии, — кроме Грея, — ещё Спенсер, Юнг, Сидней, позднее Шелли и Байрон. В Италия Э. писали: Аламанни, Кастальди, Филикана, Гуарини, Пиндемонте. В Испании: Боскан-Альмогавер, Гарс-де-ле Вега. В Португалии — Камоэнс, Феррейра, Родриг Лобо, де-Миранда.

У нас ещё до Жуковского делали попытки писать элегии: Павел Фонвизин, автор «Душеньки» Богданович, Аблесимов, Нарышкин, Нартов.